Об «АрхМоскве» и квази-автономии российской архитектуры
Этот текст был опубликован в канале @wordsofarchitecture 19 июня 2022 года и перемещен сюда без изменений и комментариев.
Я снова заранее прошу прощения у всех, кто будет огорчен или обижен этим высказыванием — примет его на свой счет, или просто «не хочет думать о грустном». Ничего личного, как говорится, я думаю о себе не лучше, чем о сообществе в целом. Что касается «грустного», то мой канал никогда не был развлекательным. И также прошу прошения у тех, кто будет задет отстранённостью и теоретичностью текста, тогда как требовалось бы быть активным.
Несколько человек меня спросили, что я думаю о прошедшей «АрхМоскве». Да и я сам хотел бы сформулировать, и даже давно, а сейчас ее характерные особенности видны лучше, чем когда-либо раньше.
Удивительно, но этим летом «АрхМосква», по-моему, не отличается по уровню, настроению и логике от выставок, которые проходили все последние годы. Но как эта выставка может не отличаться от предыдущих, когда вокруг все радикально и катастрофически трансформируется?
Простой ответ: это результат (само)цензуры (которой я подвергаю, например, и этот текст).
Но, по-моему, это был бы не вполне верный, или не окончательный ответ — дело не только во внешних и временных ограничениях, но и в самом устройстве архитектурного сообщества. Я попробую объяснить это, пользуясь дискуссией о различиях между искусством и профессией в архитектуре.
Если вы не ходили на «АрхМоскву», то посмотрите подготовленный Анной Мартовицкой обзор выставки, имеющий все шансы стать документом эпохи, так как это 27-я выставка, а будет ли еще — лично я не уверен.
Искусство vs профессия
Фундаментальным качеством архитектуры как деятельности является ее разделенность между тем, что мы можем называть «искусством» и тем, что часто называют «профессией». Однако, когда я говорю про искусство, то не имею в виду что-то обязательно прекрасное, а когда говорю о профессии, то не хочу сказать, что художник или поэт, в отличие от архитектора — это не профессии.
В отношении искусства существенно такое качество, как стремление к автономии, которое отмечал французский социолог Пьер Бурдье (на материале искусства литературы в статье 1982 года — Бурдьё П. Поле литературы/Пер. с фр. М. Гронаса//НЛО. 2000. № 45. С. 22—87.). Деятели искусства строят такой мир, внутри которого условием успеха (в т.ч. экономического) является незаинтересованность в успехе:
«существуют экономические условия, обеспечивающие безразличие к экономике, которое позволяет занимать наиболее рискованные позиции в интеллектуальном и артистическом авангарде; существуют экономические условия, дающие возможность в течение долгого времени оставаться на этих позициях безо всякой экономической компенсации; и, наконец, существуют экономические условия, обеспечивающие доступ к символическим прибылям, которые, в свою очередь, могут быть рано или поздно обращены в прибыли экономические».
Если очень грубо, то внутри поля искусства действует свой «гамбургский счет», который независим от внешнего мира и даже ему противопоставляется (см. книгу Шкловского 1928-го года, во многом благодаря которой термин «гамбургский счет» вошел в разговоры об искусстве, а также его обсуждение в серии статей в 1998-м году: Михаила Берга, Михаила Гаспарова, Дмитрия Александровича Пригова — дискуссия, которая отражает свое время, а «АрхМосква» появилась в 1995-м году). Существование таких персонажей как «нищий художник», «непризнанный гений» на самом деле не дисфункция, а нормальное функционирование автономного поля искусства.
В отношении профессии верно другое: хотя профессия тоже ищет некоторой автономии (о чем будет дальше), но правила жизни в ней гораздо теснее связаны с внешним миром. Внутри поля профессии работает система, которая трансформирует внешнее во внутреннее, и наоборот. Такая трансформация необходима, ведь между профессией и остальным социальным и экономическим пространством все–таки есть граница.
Например, «главным» может считаться тот, кто руководит профессиональной ассоциацией, которая признается государством как представитель интересов профессии. Экономически успешный будет иметь больше веса в сообществе, чем тот, кому не удается зарабатывать, хотя бы потому что первый дает работу большему количеству членов сообщества, чем второй. Будут ли они при этом считаться великими архитекторами по «гамбургскому счету»? Опыт наблюдений подсказывает, что вряд ли (хотя возможно всякое).
Следовательно, хотя в архитектуре такие герои как «нищий художник» встречаются реже, чем в других видах искусства, но идея автономной системы ценностей все–таки присутствует (можно сказать, что их почти всегда даже несколько, что делает ситуацию еще интереснее для исследователя). Архитектура-как-искусство отчасти предписывает архитектуре-как-профессии правила трансформаций, отчасти критически комментирует всю эту сложную динамику.
Архитектура — искусство или профессия?
Предложенное разделение выглядит очень грубым, а в реальности все сложнее: это не бинарная система, а континуум возможностей, практик и институций, в котором искусство и профессия существуют как два полюса напряжения. Этот конфликт непреодолим, как корпускулярно-волновой дуализм — его требуется просто признать и исследовать, здесь не нужно выбирать. Однако напряжение между полюсами есть и благодаря ему возникают интересные ситуации.
Вот, например, прямо так называлась старая книжка про архитектурное образование в Великобритании: Architecture: Art or Profession? Three Hundred Years of Architectural Education in Britain (см. также хороший обзор).
Architecture: Art or Profession? Three Hundred Years of Architectural Education in Britain
Книга довольно спорная, хотя очень информативная. Авторы хотят показать, как от академического образования эпохи Кристофера Рена (полюс искусства) британское архитектурное образование пришло к новой «академии», в которой утвердилась гегемония модернистов-технократов (полюс профессии). Короткое предисловие к книге написал принц Чарльз, известный анти-модернист. В 1930-х–50-х, по мнению авторов, модернисты «захватили» ведущие позиции в RIBA и в его образовательном комитете, и потом изменили все образовательные программы под себя (про Оксфордскую конференцию по архитектурному образованию 1958 года я даже как-то рассказывал в одной лекции). С образованием непосредственно связано лицензирование, так что архитектором становится только тот, кто индоктринирован «официальной системой», как ее называют авторы книги.
Этот процесс разворачивался медленно с середины XIX века (и в России тоже) и привел к тому, что архитектором может быть только тот, кто получил специальное образование (как минимум, а еще иногда сдал специальный экзамен или вступил в какую-либо организацию). Тогда как поэтом может быть любой, и чтобы получить признание, он просто должен быть хорошим поэтом — по мнению других поэтов, или хотя бы некоторых из них.
Для сравнения можно вспомнить случай Веры Полозковой, которую некоторые поэты не считают поэтом, что не мешает ее популярности. И тем не менее, это становится (становилось) предметом дискуссий и (было) частью ее образа. И все это делает ее творчество только более интересным для изучения. С архитекторами такую ситуацию довольно трудно представить. С одной стороны, архитектор может сколько угодно ругать другого архитектора, но само по себе это не скажется на практике последнего (ни хорошо, ни плохо). С другой стороны, все, у кого есть лицензия — архитекторы, плохие или хорошие, в глазах рынка, государства и общества.
Больше того, как показывает опыт 1990-х, архитекторам ничего не мешает занимать разные позиции в системе искусства, и в системе профессии. Некоторые герои капромантизма были одновременно крупными чиновниками. Другие — руководили проектными институтами, выполняя городские заказы, но так же выступали и как частные бюро, делая вещи небольшие и более целостные в творческом отношении.
Появление в середине 1990-х «АрхМосквы», как и журнала «Проект Россия» (недавно объявившего о выходе последнего бумажного номера и окончательном перемещении в онлайн) было в том числе вызвано желанием части архитектурного сообщества прояснить эту ситуацию и установить более четкие критерии хорошего и плохого, сформулировать границы автономии (я немного касался этой ситуации в статье «Неомодернизм российской архитектуры» для журнала ДИ в 2019 году, но вот еще статья Николая Малинина об «АрхМоскве» 2001 года, где он называет выставку «единственным местом публичной репрезентации хорошей архитектуры»).
Архитектурные выставки и (квази)автономия архитектуры
Итак, архитектура — и искусство, и профессия. Причем, в той части, в которой она — искусство, профессия используется для аккумуляции экономического и властного капитала (необходимого, например, для проведения выставок). А в той части, в которой архитектура — профессия, уже искусство используется для утверждения независимости в профессиональных отношениях.
Хорошим примером такого рода столкновения становится архитектурный конкурс, в котором клиента заставляют выбирать себе подрядчика почему-то в логике, которая наследует еще античным состязаниям между художниками. А кто его к этому принуждает? Архитектурное профессиональное сообщество, часто с помощью государства, и аргумент простой — не будете делать по-нашему, будут у вас уродливые здания. Однако без клиентов и без власти (без соответствующего законодательства) конкурсы проводить невозможно (См. об этом интересную статью: Hélène Lipstadt (2003) Can ‘art Professions’ Be Bourdieuean Fields Of Cultural Production? The Case Of The Architecture Competition, Cultural Studies, 17:3-4, 390-419)
Установление критериев «красоты» и «уродливости» как раз относится к сфере автономии архитектуры, а архитектурные выставки — один из инструментов их обсуждения. При этом, под «красотой» здесь понимается не собственно эстетическая составляющая, а любая автономная повестка: например, социального прогресса через архитектуру в духе 1920-х, или «зеленая», или еще какая. Эти повестки могут даже быть похожи на общие для экономики и социума, но архитекторы будут стремиться сформулировать к ним свой подход, дать свою интерпретацию, и затем распространять ее через образование, в отношениях с клиентами, даже в каких-то документах вроде хартий и кодексов.
Стремление к этой автономии можно увидеть в том, как выбираются и как раскрываются темы для архитектурных выставок. Принципиально здесь видится два сюжета. Первый: архитектурная выставка предлагает инструменты для формирования этой автономии, она задает или выявляет тему, которая позволяет архитекторам принимать позу художников — в том числе, перед клиентом («так сейчас не строят»).
Мне кажется, что это иногда происходит в рамках архитектурной биеннале в Венеции. Собственно, ее история начинается с серии выставок, определивших до некоторой степени постмодернистскую повестку (см. Szacka, L.-C., Exhibiting the Postmodern: 1980 Venice Architecture Biennale. Venice: Marsilio, 2016). Но некоторые следующие биеннале тоже обсуждались горячо. Из последних, наверное, Reporting from the Front Алехандро Аравены. Думаю, что и ближайшая тоже окажется очень острой.
Плакат к Биеннале архитектуры 1980 года
Можно было бы сказать еще и так (отчасти возвращаясь к предыдущему большому тексту), что архитектурная выставка — пространство утопии, но утопическое содержится не столько в проектах, сколько в самом предположении, что профессия архитектуры имеет автономию искусства. Но если это предположение высказывается убедительно, то оно обладает силой действительно изменять профессию, ее установки. И таким образом, хотя бы частично, хотя бы на какой-то небольшой момент времени или в каком-то одном вопросе, но автономия действительно себя обнаруживает. Не случайно многие темы и проекты архитектурных выставок (как и архитектурных школ) производят иногда впечатление «отлетевших», «академичных», «бумажных» и т. д.
Но есть и второй сюжет, который, на мой взгляд, как раз и представляет «АрхМосква» (но не только она). Это выставка как квази-автономное пространство, только лишь имитирующее независимость, компенсаторно успокаивая архитектурное сообщество, эго которого травмировано нехваткой искусства (автономии) в профессии.
Я называю его квази-, потому что это автономия, в которой нет никаких рисков (которые всегда предполагает утопия): поднимаемые темы и трактовки ничего не требуют от сообщества, никакое высказывание в этом поле не ведет к определенной позиции по конфликтным вопросам. Темы «АрхМосквы» намеренно избегают остроты, большая часть выставки уже традиционно отводится стендам государственных структур или освещает государственные проекты, велико участие девелоперов. Дискуссионные программы (в которых и я часто принимал участие как спикер или модератор) выдержаны в конструктивном, технократическом духе, нацелены на решение «актуальных задач».
Визит старой дамы к российской архитектуре
Ранее я опрашивал читателей канала насчет возраста. Теперь могу задать второй вопрос: помните ли вы тему или проект на «АрхМоскве», которые повлияли бы на ваше понимание архитектуры, которые вы считали бы важными для профессии? (Опрос в отдельном посте в канале).
Ибо я не могу вспомнить такого высказывания на выставке, которое производило бы эффект значимого, а я более или менее слежу с начала 2000-х. (Кстати, этого я не могу сказать о выставках в российском павильоне в Венеции: проекты 2004 года, когда Евгений Асс вывез сто молодых архитекторов работать в Венеции, 2006 года, где Бродский и Уткин получили приз, 2010 года с Вышним Волочком, Fair Enough Стрелки в 2014 году, и последний проект — они, как мне кажется, по-разному, но были вполне важными когда-то для мирового контекста, когда-то для нашего, и иногда — для обоих).
Помню, что когда сносилась гостиница «Москва» (кажется, это 2003-й год), мне очень хотелось какой-то реакции на это. Особенно меня мотивировало странное сочетание. Вроде бы все против такого обращения с памятником, такого отношения к архитектуре. И одновременно друзья показывали мне номера с дверей гостиницы, а в каком-то кафе оказались предметы мебели из «Москвы». Если вы не помните или не знаете, в чем там было дело, то вот статьи Николая Малинина, Григория Ревзина, еще одна его же, Александра Змеула, Сергея Хачатурова.
Тогда я придумал устроить архитектурный конкурс на новое здание гостиницы, по всем правилам, с проработанным заданием и прочее — чтобы показать, в чем заключается настоящая архитектура, а не ее «реконструкция». Мое предложение с сочувствием выслушали несколько важных в профессиональной среде людей, но проект не осуществился: я не понимал тогда, что такие вещи надо готовить иначе и сильно раньше (к этим людям у меня нет никаких претензий, напротив, они были очень внимательны, несмотря на всю свою занятость, к совершенному неофиту). Похожую вещь, только без сложных конкурсных процедур, а просто в виде серии картинок, сделали на «АрхМоскве» 2004 года участники Московского архитектурного общества (МАО), «возрожденного» в 1990-х Борисом Уборевичем-Боровским и некоторыми другими (надеюсь, память меня не подводит по поводу этой выставки — но если что, поправьте меня).
Кстати, «АрхМосква» тогда была довольно бодрой в риторическом смысле. Называлась она «Тупик»:
«Строительство переживает бум. Но архитектурная мысль в городе замерла. Те же архитекторы продолжают делать то же самое. Те же продавцы продают тот же импорт. Те же иностранцы продолжают оставаться за границей. Те же люди продолжают бороться за сохранение тех же памятников. То же московское правительство продолжает их сносить. Это можно назвать актуальным процессом, но если называть вещи своими именами, то это тупик».
(Цит. по статье Григория Ревзина)
А частью экспозиции были три могильных холма с фотографиями недавно «почивших» — Манежа, «Москвы» и Военторга. Однако никакого особенного влияния на движение архитектурного процесса эти высказывания не оказали. Зато со временем «АрхМосква» как будто перестала даже пытаться занимать критическую позицию — на поисках автономии был поставлен крест.
В этом чудится уже универсальная для нашей архитектуры схема символического и экономического обмена — со особым макабрическим оттенком. Отчасти она напоминает сюжет старинной пьесы «Визит старой дамы» Фридриха Дюрренматта, написанной спустя 10 лет после конца Второй мировой войны: если жители городка приговорят к смерти своего соседа, то весь город и каждый из них в отдельности получат от мстительной дамы внушительную сумму денег. Двигателем моральной трансформации в пьесе выступает иллюзия справедливости («не все так однозначно»), ведь приговоренный житель как будто и правда виноват. Под давлением денег иллюзия постепенно становится их реальным убеждением, во всяком случае, на словах. В пьесе прекрасно показана роль пропаганды: ведущий радиостанции озвучивает простые интерпретации событий, чеканные формулировки, которые постепенно заменяют в горожанах человеческие чувства — стыд, жалость, даже жадность (замечательная постановка была в Электротеатре Станиславский, будет еще — сходите).
К чему это я? Я по-прежнему считаю, что архитектурный процесс в России (в значительной степени или весь) и катастрофические события — вещи связанные. И «АрхМосква» сегодня мне кажется увеличенной во много раз историей про мебель из гостиницы «Москва», только гораздо более трагической. И одновременно — чем-то вроде радиостанции из пьесы Дюрренматта, которая предлагает формулировки, имитирующие независимость архитектурного процесса, но на деле маскирующие отсутствие какой-либо автономии.
Может ли эта ситуация измениться? Судя по тому, что на протяжении этих десятилетий т.н. «молодые» архитекторы активно принимали участие в «АрхМоскве», а не пытались организовать что-то свое (или же эти попытки не оказались достаточно организованными), система успешно себя воспроизводит. Но это рассуждение имело смысл только до февраля. Теперь уже нельзя сказать, что будет, и должно ли вообще что-то быть.
Eesti Arhitektuurimuuseum
Фото Мартин Сипланe, 2022
Во вторник, 21 февраля, в честь Международного дня гидов посещение Эстонского архитектурного музея бесплатно для всех.
Мы ждем всех на соляном складе Ротерманнa, построенном в 1908 году и представляющим собой замечательный пример промышленной архитектуры в Таллинне. Mузей находится между портом и кварталом Ротерманнa, лучшем сочетании исторической и современной архитектуры, называемом новым старым городом Таллинна.
В музее вас ждут две постоянные выставки: «Жилое пространство: век эстонской архитектуры» и «Исследуй пространство!».
„Живое пространство“ является как бы практическим учебным пособием для экскурсоводов. Модели архитектурно особых зданий можно исследовать и рассматривать как кукольные домики, так и целые районы города Таллиннa. На выставке есть аудиогид на эстонском, английском и русском языках.
Для любознательных людей всех возрастов выставкa „Исследуй пространство!“ учит познавать пространство и улавливать сущность архитектуры. Среда, созданная в сводчатом подвале соляного склада, предлагает впечатления для разных органов чувств, направляя всех желающих понюхать, потрогать и ощутить архитектуру всем телом.
В большом зале музея представлена выставка о местах встречи утопий будущего, предсказаний и архитектурно-художественных фантазий „Прогноз и фантазия: архитектура без границ в 1960–1980-х годах“. На выставке, которая объединяет несколько заново открытых восточноевропейских и западных авторов, представлены работы, которые были подтолкнуты новой послевоенной технической реальностью, но развили ее в неожиданных направлениях. Выставка открыта до 30 апреля 2023 года.
На галерейном этаже музея находится авторская выставка «Talling» архитектурного фотографа Мартина Сипласа, основным мотивом которой является городская темпоральность: дома в моменты их немощи, забитые в леса и недостроенные, когда горожане не обращают особого внимания им. Однако именно эти мимолетные периоды жизни построек гораздо привлекательнее для глаза фотографа, чем то, что потом вырисовывается из этих коконов и ферм. По словам самого Сипласа, «временная монументальность лесов и скульптурная форма бетонных столбов, и сантиметровый слой воды, отражающий все это на голом бетонном полу, по которому строители скользят, как Иисус по воде, — это чрезвычайно завораживающее и фотогеничное зрелище». Выставка открыта до 2 апреля 2023 года.
Двери Эстонского музея архитектуры 23 февраля, накануне 105-летия Эстонской Республики, открыты до 15:00. Музей также открыт 25-26 февраля с 11:00 до 18:00.
Прогноз и фантазия
Масштабная выставка «Прогноз и фантазия: архитектура без границ в 1960–1980-х годах» исследует место встречи футуристических утопий, предсказаний и архитектурно-художественных фантазий в период 1960–1980-х годов. На выставке, объединяющей несколько заново открытых восточноевропейских и западных авторов, представлены работы, которые явились откликом на новую послевоенную техническую реальность, но развили видение ее в совершенно неожиданных направлениях. Так, авторы предсказывали, что в компьютеризированном обществе на смену работе придут игры и коллективные развлечения, отказывались от машинной логики и обращались к мифам и романтическому изображению человека и вместо покорения космоса искали следы внеземных цивилизаций. Утопические идеи об измеримости и научном планировании всего на свете, о разделении жизни и работы сменились претензией найти гармонию между машиной и природой, разумом и телом. Эти проекты – дальнейшее развитие техноцентрического мира, ироничные и абсурдные ситуации, критикующие рациональный мир и говорящие о противоречиях общества позднего модерна, и при этом показывающие его идейный горизонт – о чем можно вообще только фантазировать.
На выставке также представлена новая сравнительная интерпретация отношений между архитектурой и искусством – т. н. бумажной архитектуры, которая обычно рассматривается как отход от проектной практики и которая до сих пор обсуждалась в основном в национальных школах.
На выставке в числе прочих представлены архитекторы, художники и коллективы: Archizoom, Юрий Аввакумов, Александр Бродский и Илья Уткин, Игорь Држевиковски и Давид Вавра, «Движение», Стано Филько, Иштван Б. Геллер, Йозеф Янкович, NER, Тийт Кальюнди, Евгений Климов, Мари Курисмаа, Кай Коппель, Вилен Кюннапу, Леонхард Лапин, Хардийс Лединьш, Аво-Химм Лоовеэр, Кирмо Миккола, Стефан Мюллер, Юри Окас, OHO, Айн Падрик, Алессандро Поли, Ласло Райк, Тоомас Рейн, Сирье Рунге, Superstudio, Тынис Винт и другие.
Выставка подготовлена в сотрудничестве с Эстонской академией художеств, предшествовавшие ей изыскания и исследования финансировалось Эстонским научным агентством (PRG530). Выставку поддерживает «Капитал культуры Эстонии».
Кураторы: Андрес Кург, Мари Лаанеметс; ассистент Кристина Папстель. Дизайн: Кайса Сёэт, графический дизайн: Индрек Сиркель.
Андрес Кург – старший научный сотрудник и профессор теории архитектуры Эстонской академии художеств. Его исследования посвящены архитектуре и дизайну в Советском Союзе в 1960–1980-е годы, их связям с изменениями в технологии и повседневной жизни, а также альтернативным художественными течениям. Мари Лаанеметс – старший научный сотрудник Эстонской академии художеств. Темы ее исследований – альтернативное искусство 1960-х и 1970-х годов в Советском Союзе и его пересечение с архитектурой и дизайнерскими практиками, послевоенный абстракционизм и эстетика модернизации в Восточной Европе. Ранее Лаанеметс и Кург курировали выставки «Среда, проекты, концепции: архитекторы Таллиннской школы 1972–1985» (Эстонский музей архитектуры, 2008) и «Наше метафизическое будущее: дизайн, техническая эстетика и экспериментальная архитектура в Советском Союзе» (Вильнюсская национальная галерея и Эстонский музей прикладного искусства и дизайна, 2011–2012).
Экскурсии по выставке:
01.04 в 15.00 – экскурсия на русском языке (Кристина Папстель)
Участие по музейному билету.
(H)ARUTUS: Неоднозначные памятники. Взгляд из Нарвы.
Эстонский Музей Архитектуры, NART и Эстонская Академия Художеств совместно организуют беседу (H)ARUTUS Narva о том, как сохранить память. 21 января 2023 года состоится обсуждение темы памятников, культуры памяти и наследия в Нарве.
В течение последних шести месяцев эстонская общественность занимается обсуждением памятников и наследия советской эпохи — какой памятник уместен, а какой нет? Нарва был первым городом в Эстонии, где памятники и символы были удалены из публичного пространства.
На январском дискуссионном вечере значение наследия будет обсуждаться с местным сообществом: является ли оно явлением, основанным на георгафическом положении, власти или этнической принадлежности? Кто должен участвовать в общественных дебатах, разгоревшихся вокруг памятников и архитектурных украшений?
После восстановления независимости в Нарве были установлены новые памятники, самыми известными из которых являются статуя Пауля Кереса, «Шведский лев», установлен снова в 2000. году, и «Подушка» — произведение перед учебно-жилым корпусом Академии внутренней обороны и Нарвского колледжа Тартуского университета. Вместе мы будем размышлять о влиянии новых памятников и проанализируем, какие памятники еще нужно добавить в сегодняшнее городское пространство. Исторический Старый город Нарвы и перспективы его восстановления станут ключевой темой нарвского наследия.
В качестве экспертов выступят Март Кальм, ректор Эстонской Академии Художеств и историк архитектуры; Иван Сергеев, архитектор и координатор проекта справедливого перехода в Ида-Вирумаа; и Ярославна Назарова, студентка сохранения наследия в Эстонской академии художеств из Нарвы. Модератором дискуссии выступит Трийн Ояри, директор Эстонского Музея архитектуры.
(H)ARUTUS состоится 21 января 2023 года, начало в 16:00 в Нарвской арт-резиденции (Йоала 18).
Мероприятие будет проходить на эстонском языке с синхронным переводом на русский.
N.B. Вопросы могут задаваться и обсуждаться на вашем родном языке.
Участие бесплатное.
После дискуссионного вечера будут поданы закуски, а в 18:00 вечер продолжится в кинотеатре «Амалия».
(H)ARUTUS — это серия бесед, организованных Эстоного Музя Архитектуры, посвященных актуальным проблемам общества, которые пересекаются с архитектурой и культурой пространств. Эксперты из разных сфер жизни обсуждают актуальные современные вопросы и пытаются найти новые решения для современных проблем.
Серию бесед (H)ARUTUS поддерживают Kultuurkapital и Адвокатское бюро RASK.
В воскресенье, 21 августа, в 12:00 состоится экскурсия на русском языке по выставке Ааре Оландера «Городской пейзаж. Центральные улицы Таллинна, Тарту и Пярну».
Выставка знакомит посетителя с изменениями, которые произошли на центральных улицах и площадях трех эстонских городов – Таллинна, Тарту и Пярну за последние полтора века – с тех пор, как фотографы запечатлели первые дошедшие до нас городские виды. Виды на Таллинн открывают две центральные площади города – Виру и Вабадузе и две соединяющие их улицы (Пярнуское шоссе и Эстонская аллея). Виды на Тарту открываются из центра города, который находится между Ратушной площадью, рекой Эмайыги и нынешними улицами Рийа и Юликооли. Виды на Пярну — от площади перед нынешним театром Эндла до площади перед историческим театром Эндла.
Экскурсовод – Елена Рыбакoва. Участие в экскурсии по музейному билету.
В Музее архитектуры открывается авторская выставка Таави Тулева и Экке Вястрика «Звук. Шум. Пространство».
С пятницы, 21 января Эстонский архитектурный музей приглашает посетителей познакомиться с тем, насколько тесно могут быть связаны между собой звук, шум, пространство и архитектура на авторской выставке Таави Тулева и Экке Вястрика. В акустической обстановке, созданной в большом зале бывшего соляного склада Ротерманна, вы сможете отправиться в увлекательное путешествие, изучая звук как естественную часть среды обитания человека. Основной фокус выставки – звуки, записанные в природе.
Авторами выставки являются Таави Тулев (1984 г.р.), занимающийся музыкой, звуковым дизайном и искусством, и Экке Вястрик (1988 г.р.), композитор, звукорежиссер и член Союза композиторов Эстонии. Оба музыканта известны как создатели и популяризаторы электронной музыки. Разработанная ими выставка дает возможность познать разные грани мира звуков и показать их связь с изменяющимися во времени и пространстве факторами. Экспозиция раскрывает аспекты, связанные со звуком, которые человек может даже не замечать в окружающей среде, но которые напрямую влияют на его самочувствие и пространственное восприятие. Авторы ищут ответ на вопрос, в какой звуковой среде хорошо находиться человеку, и что изменилось бы в жизни горожан, если бы окружающая звуковая среда была продумана лучше, чем раньше?
В зоне для посетителей, которая возвышается на низком подиуме выставочного зала, будет создана специальная звуковая система с 16 динамиками. Она позволяет воспроизводить самые разные типы звукового окружения и создавать (звуковые) пространственные эффекты. Тематические столы по бокам выставочного зала познакомят с различными аспектами звука как явления. Немаловажную роль в выставке играет и световой дизайн.
Авторы: Таави Тулев, Экке Вястрик
Оформление интерьера: Таави Тулев
Графический дизайн: Койт Рандмяэ
Свет: Александр Спрогис
При поддержке фонда «Капитал культуры Эстонии»
«Звук. Шум. Пространство» входит в серию экспериментальных выставочных проектов, с помощью которых музей продолжает расширять возможности использования своих выставочных площадей. По словам директора музея Трийн Ояри, открывающаяся выставка создаст воображаемый мостик с двумя предыдущими выставками соляного склада Ротерманна: инсталляцией Маарьи Каск, Ральфа Лыоке и Неэме Кюльма «Лицом к лицу: история Балтийской фондовой биржи» (2016) и фотовыставкой Пако Ульмана «Заброшенный край» (2018).
Выставка «Звук. Шум. Пространство» будет сопровождаться образовательными программами, лекциями и авторскими экскурсиями. Выставка открыта до 16 апреля 2022 года.
В субботу 20. ноября 2021 в 14:00 состоится экскурсия на pусском языке пo выставке «Дома, которые нам нужны»
В субботу 20. ноября 2021 в 14:00 состоится экскурсия на pусском языке пo выставке «Дома, которые нам нужны». Экскурсовод – Елена Рыбакова. Вход по музейному билету.
«Нужные нам дома» — это беспрецедентная групповая выставка, тема которой — не что иное, как всё человечество и его будущее. Выставка вовлекает посетителей в разговор о всё более реальных глобальных угрозах, будь то вызванные человеком или напрямую от нас не зависящие.
Эстонский музей архитектуры задаёт вопрос: какие дома нам нужны? 16 архитекторов и художников, приглашенных принять участие в выставке, посвященной 30-летию музея, получили задание создать условный дом, цель которого – обеспечить нам более красивое и безопасное будущее на планете Земля.
Какие фантастические, утопические, иронические или, наоборот, критические и прагматические решения предлагают авторы, когда им предоставляется возможность мыслить без ограничений?
Это те дома, которые нам нужны.
По словам куратора Ярмо Кауге, выставка – это мысли на тему того, как воображаемое сооружение, условно названное домом, может направить курс дальнейшего развития человечества, если предоставить для этого необходимые правила игры.
В выставке принимают участие: Анна-Лийза Унт, Школа Архитектуры, b210, Элина Лийва и Хелена Руммо, Йоханна Йыэкалда и Артур Сташкевич, архитектурное бюро «Kadarik, Tüür. Arhitektid», KUIDAS, Леонард Лапин, LLRRLLRR, Маргит Мутсо и Инке-Бретт Эeк, Молумба, PART, PLUSS, Пеэтер Пере, Рауль Курвиц, Stuudio Tallinn.
Выставка открыта до 21 ноября 2021 года.
10 июня 2021 мы откроем выставку «Дома, которые нам нужны» и отметим 30-летие музея
«Нужные нам дома» — это беспрецедентная групповая выставка, тема которой — не что иное, как всё человечество и его будущее. Выставка вовлекает посетителей в разговор о всё более реальных глобальных угрозах, будь то вызванные человеком или напрямую от нас не зависящие.
Эстонский музей архитектуры задаёт вопрос: какие дома нам нужны? 16 архитекторов и художников, приглашенных принять участие в выставке, посвященной 30-летию музея, получили задание создать условный дом, цель которого – обеспечить нам более красивое и безопасное будущее на планете Земля.
Какие фантастические, утопические, иронические или, наоборот, критические и прагматические решения предлагают авторы, когда им предоставляется возможность мыслить без ограничений?
Это те дома, которые нам нужны.
Подборку фотографий можно увидеть здесь.
По словам директора Трийн Ояри, архитектурный музей, конечно же, не может обойти тему домов – какими должны быть дома, чтобы желания жить в лучшем мире сбывались? «Уже давно не идёт речь об архитекторах-визионерах, мы дали им задание просто помечтать», – рассказала Ояри о том, как родилась выставка «Дома, которые нам нужны». «Название можно рассматривать и как истинное утверждение, что новые дома нужны всегда, и как сомнение в том, нужны ли дома вообще или в том, действительно ли необходимы те, что предлагаются. Невозможно заказать фантазии, они рождаются из столкновения внутреннего энтузиазма и внешнего мира, нам хотелось поймать за хвост этот творческий момент и продемонстрировать его на выставке», – считает Трийн Ояри.
По словам куратора Ярмо Кауге, выставка – это мысли на тему того, как воображаемое сооружение, условно названное домом, может направить курс дальнейшего развития человечества, если предоставить для этого необходимые правила игры.
В выставке принимают участие: Анна-Лийза Унт, Школа Архитектуры, b210, Элина Лийва и Хелена Руммо, Йоханна Йыэкалда и Артур Сташкевич, архитектурное бюро «Kadarik, Tüür. Arhitektid», KUIDAS, Леонард Лапин, LLRRLLRR, Маргит Мутсо и Инке-Бретт Ик, Молумба, PART, PLUSS, Пеэтер Пере, Рауль Курвиц, Stuudio Tallinn.
К выставке прилагается каталог с участием эколога Туул Сепп и архитектора Калле Комиссарова.
Куратор: Ярмо Кауге
Дизайнеры по интерьеру: Ева Кеделаук и Кристель Нийсуке (НИКИТА АТИКИН)
Дизайнер-оформитель: Маргус Тамм
При поддержке фонда «Капитал культуры Эстонии»
Выставка открыта до 21 ноября 2021 года.
Cолянныы склад Rotermann. Foto Martin Siplane
Мы рады снова приветствовать вас в Эстонском архитектурном музее 4 мая, а оттуда со вторника по воскресенье с 11 до 18 часов.
*****
Новые книги на русском языке в интернет-магазине Эстонского музея архитектуры
Подборка изданий на русском языке в интернет-магазине Эстонского музея архитектуры пополнилась публикациями издательства КПД. Книги можно найти здесь: https://arhitektuurimuuseum.ee/pood/
Мы рады сообщить, что предлагаемкниги Дмитрия Брунса по истории Таллинна:
Таллинн: история градостроения столицы Эстонской Республики. 1918 – 1940.
Легендарный главный архитектор Таллинна дает обзор развития современного облика столицы Эстонии в период между двумя мировыми войнами, а также того, что не было построено. Иные проекты были завершены после войны: Дом радио, Таллиннский аэропорт, здание Министерства обороны.
Книги Дмитрия Брунса в мягкой обложке по истории Таллинна из серии „Таллинн: достопримечательности“ – „Ратуша“ и „Национальная опера и концертный зал „Эстония““.
„Таллинн: достопримечательности“ – серия из 21 книги. Книги содержат редкие и выразительные фотографии.
Oтиздательства КПД также книга для детей Урмасa Роомa „Тайна старого маяка“. Эта книга –и приключение, и путешествие от маяка к маяку, от истории к географии, от догадки к разгадке, от испытаний к достижениям. Мы многое узнаем о восьмимаяках Эстонии: в Кихну, Рухну, Кыпу, Кясму, Тахкуна и Киипсааре.
***
Вдобавок в продаже в интернет-магазине издание Нарвского музея о дачах и истории города „Нарва. От дачи до дворца“. В книге подробно рассматривается архитектура города, которую мы видим в Нарве на сегодняшний день, а также открывается более широкий временной, архитектурный и культурно-исторический контекст. Книга предназначена как для коренных жителей Нарвы, так и для туристов, которые хотят больше узнать об архитектуре Нарвы и Ивангорода. Aвторы книги Мадис Тудер и Карин Паулус.
***
Любителям Старого города Таллинна рекомендуем книгу Бориса Дубовика „Мой любимый Cтарый город!“.Эта книга – подробный рассказ Бориса Дубовика, одного из наиболее известных хранителей архитектурных памятников, о деятельности охраны памятников старины в Старом городе Таллинна за последнее столетие. Это хорошо проиллюстрированноеиздание позволит приоткрыть завесу принятия решений по охране памятников старины, а также направит читателей на поиски как истории, так и изменений в городском пространстве.
*****
В архитектурном музее открылась выставка о проблемах городского планирования Таллиннa
Lõpetamata linn. Foto: Evert Palmets
В Эстонском музее архитектуры до 25 апреля будет открыта выставка «Незаконченный город. Градостроительные концепции Таллинна», которая приглашает взглянуть на столицу Эстонии с точки зрения современного городского планирования. Посетители выставки получат представление о градостроительных требованиях и проблемах в Таллинне, а также вероятно и ответ на вопрос, формируется ли Таллинн в настоящее время как жизнеспособный и конкурентоспособный город, в котором будет хорошо жить и последующим поколениям.
Выставка основывается на исследовательском проекте Эстонской академии художеств (ЭАХ) «Незаконченный город», в рамках которого разрабатывались концептуальные и пространственные градостроительные сценарии Таллинна. По словам куратора выставки, докторанта факультета архитектуры ЭАХ архитектора Йохана Тали, мы все, как горожане «пользуемся» городом, и нам не должно быть все равно, как и в каком направлении город развивается. «Поскольку выставка дает обширную панораму Таллинна, как столицы Эстонии, то создатели выставки искренне надеются, что она вызовет в посетителе амбициозное желание понять, что происходит в городской среде Таллинна, так как все это должно делаться в интересах жителей города и за их счет» -пояснил Тали.
На выставке станет ясно, что вообще можно планировать в городе; какие возможности для формирования завтрашнего Таллинна предлагают сети зеленого насаждения, где сегодня находятся и где в будущем могли бы находиться центры Таллинна. Также на выставке можно увидеть, каким должно было бы быть сердце города, чтобы образовался компактный пешеходный город. Особое внимание уделено Ласнамяэ: в панельных жилых районах проживает более половины всех горожан, но какие пути развития подошли бы этим зонам, чтобы в будущем они были конкурентоспособными? «Незаконченный город» доходит до 2050 года, предлагая, на что нужно обратить внимание уже сейчас при благоустройстве и внесении каких-либо поправок в городское пространство.
На выставке представлены работы, выполненные специально в рамках исследования, а также в контекст вставлены более ранние мысли о градостроительстве. Проекты студентов факультета архитектуры и городского планирования ЭАХ вступают в диалог с работами кураторов, а также начинают и обогащают дискуссию о конкретных местах и темах в будущем Таллинне.
По мнению ректора ЭАХ, академика Марта Калма, университетам стоит выдвигать более смелые идеи даже тогда, когда планирование города в Таллинне будет поставлено на более серьезную основу. «Анализы и концепции по Таллинну, выполненные преподавателями, научными сотрудниками и студентами ЭАХ в совместной работе, — прекрасный пример трансплантации знаний, значимости университетов и именно то, чего ждут общество и экономика Эстонии», — сказал Калм.
Общей задачей, которая легла в основу выставки и исследовательского проекта, является желание увидеть Таллинн как жизнеспособный и конкурентоспособный город, где будет хорошо жить последующим поколениям. Если мы хотим договориться о том, что касается будущих амбиций и путей развития, то необходимо использовать знания различных сторон, формирующих город, смотреть в будущее, осознавать проблемные места и видеть потенциал для улучшения города.
Выставка «Незаконченный город. Градостроительные концепции Таллинна»
Выставка будет открыта до 25 апреля 2021
Куратор выставки: Johan Tali
Оформление выставки: Raul Kalvo
Графический дизайн: Stuudio Stuudio
Анимация: PLATVORM
Основы карт: Земельный департамент, Hendrikson & Ko, город Таллинн, Raul Kalvo
Вводное видео: Eva Sepping
Составитель книги «Незаконченный город – градостроительные концепции Таллинна» Pille Epner
Коллегия исследовательского проекта: Prof. Andres Alver, Prof. Toomas Tammis, Prof. Andres Ojari, Johan Tali, Pille Epner
Благодарим: Konstantinos Alexopoulos, Andres Alver, Grete Arro, Karin Bachmann, Damiano Cerrone, Kees Christiaanse, Marco Dannuntiis, Douglas Gordon, Klaske Havik, Boris Broman Jensen, Veljo Kaasik, Anu Kalda, Raul Kalvo, Katrin Koov, Kalle Komissarov, Eve Komp, Maroš Krivy, Kristiina Kupper, Kadri Leetmaa, Panu Lehtovuori, Jaak-Adam Looveer, Leonard Ma, Mart Meriste, Indrek Moorats, Endrik Mänd, Ahto Oja, Toomas Paaver, Johan Paju, Toomas Pallo, Claudia Pasquero, Indrek Peil, Marco Poletto, Renee Puusepp, Andres Sevtšuk, Lily Song, Toomas Tammis, Johan Tali, Paco Ulman, Rait Riim, Siiri Vallner и др.
Спонсор: Kapitel
«Незаконченный город» — это обширный совместный исследовательский проект архитектурного факультета ЭАХ и города Таллинна, в котором в течении трех лет внимание было сконцентрировано на концепциях градостроительства и сценариях будущих пространственных решений Таллинна. Исследовательский проект состоялся благодаря поддержке предприятия по недвижимости «Kapitel», вложившим в проект в течение трех лет около половины миллиона евро.
Материалы для прессы: http://bit.ly/LL-naitus
Дополнительная информация:
Эпп Алаталу ( Epp Alatalu)
Руководитель по связи с общественностью и менеджер по маркетингу
625 7005, 5121721
[email protected]
——————————————————————————
Фото Мартин Сипланe
Эстонский музей архитектуры с 19 января вновь откроет свои двери для посетителей со вторника по воскресенье с 11.00 до 18.00. Очень надеемся, что вы все здоровы и при посещении музея следуете рекомендациям Департамента здоровья – носите маски, дезинфицируете руки и соблюдаете дистанцию.
1 января 2021 музею исполнилось 30 лет, и мы представим инсталляцию Леонарда Лапина с рабочего стола архитектора — «Инструменты архитектора. Ready made. 2014.». К 30-летию музея вместе с подарком от Леонарда Лапина мы откроем для ознакомления наших коллекций серию поп-ап выставок и каждый месяц будем представлять один макет – или давно забытый или только недавно в музей поступивший.
Фото Лийзи Анвельт
В пятницу, 22 января, в большом зале откроется новая выставка «Незаконченный город». Выставка, подготовленная факультетом архитектуры Эстонской академии художеств, представляет собой многослойную картину о современном состоянии Таллинна в области городского планирования и архитектуры. Это поможет заглянуть в будущее и показать опасности и возможности городского пространства Таллинна в долгосрочной и краткосрочной перспективе.
Посетителей музея ждут постоянные выставки «Живое пространство» и «Исследуй пространство!», a также выставка работ дизайнера интерьерщика Ауло Падара. Дополнен выбор товаров как в магазине самого музея, так и в его интернет-магазине.
По словам директора музея Трийн Ояри, Эстонский музей архитектуры, в первую очередь, был создан для сохранения, исследования и ознакомления с архитектурным наследием XX века в Эстонии. «1991 год стал отправной точкой, когда Эстония стала восстанавливаться как в прямом, так и в переносном смысле, и как высококачественная современная архитектура, так и сохранение наследия стали очень важными в период чрезвычайно быстрого развития страны».
Летом исполняется 25 лет с того момента, когда музей стал работать в великолепном историческом Соляном складе Ротерманна, который выделяется на фоне новой и старой архитектуры квартала Ротерманна. «Эстонский музей архитектуры действительно уникален, в Европе архитектурных музеев по пальцам можно пересчитать» — говорит Ояри.
Свой день рождения музей будет отмечать открывающейся в мае выставкой «Дом, который нам нужен», на которой будут показан поиск решений с помощью архитектурных средств в связи с глобальным потеплением.
Exhibition Road, Лондон – обзор | Архитектура
Первое, что нужно сказать о переделке Эксибишн-роуд в Лондоне, это то, насколько она в целом разумна. Его концепция безупречна — сделать улицу, усеянную знаменитыми музеями и другими учреждениями, более приятным местом для 11 миллионов пешеходов, которые посещают их каждый год. Его исполнение хорошо продумано, за исключением немалой детали, которая вызывает тревогу у слепых людей. Тем не менее, прошло 18 лет с тех пор, как что-то в этом роде было впервые предложено, плюс 29 фунтов стерлингов. .2м, судебный процесс и бесконечные консультации, чтобы добраться до этой точки. Насколько сложно уложить тротуар? Очень, казалось бы.
Дорога была впервые построена после Великой выставки 1851 года, и на ее протяжении расположены Музей Виктории и Альберта, Музей науки, Имперский колледж, Королевское географическое общество и Институт Гёте, не говоря уже о Клубе польского очага и любопытном , духовно-модернистское здание, в котором находится Церковь Иисуса Христа Святых последних дней.
Подобно многим помещениям, созданным после выставок и всемирных ярмарок, оно всегда имело неуверенный вид: оно широкое и прямое, что придает ему смысл, но самые большие музеи представляют в него только боковые входы, а полосы того, что изначально было частными домами, размывают его индивидуальность. Это большой проспект культуры, удобный переулок или жилой дом? Если это первое, то оно слишком пестрое; если последнее, то оно слишком широкое.
Его расплывчатость и ощущение отсутствия чего-то спровоцировали в 1994 что-то под названием проект Альбертополис, грандиозный план, согласно которому дорога и прилегающие районы будут полностью преобразованы к рубежу тысячелетий по проекту Нормана Фостера и с использованием миллионов из недавно созданной Национальной лотереи. Он потерпел крах из-за собственных амбиций и трудностей, связанных с сотрудничеством многих учреждений. Затем Даниэль Либескинд предложил Spiral, большое, зубчатое, качающееся дополнение к V&A, цель которого, казалось, состояла в том, чтобы вывести Выставочную дорогу из ее дремоты. Это тоже не взлетело.
Затем, в 2003 году, Королевский округ Кенсингтон и Челси решили попробовать. Проект взял на себя Дэниел Мойлан, тогдашний заместитель главы района, а ныне заместитель председателя Транспортного управления Лондона. Мойлан также продвигал «расхламление» Кенсингтон-Хай-стрит в западной части Лондона — удаление ограждений, боллардов и знаков («хлам действительно хорошего качества», по его словам), которые считались необходимыми для безопасности, но, как оказалось, не будь таким. Он утверждает, что более или менее случайно оказался «в авангарде движения», выступающего за более цивилизованные улицы.
При поддержке архитектора и советника мэра Ричарда Роджерса был проведен конкурс на реконструкцию улицы. В нем приняли участие Заха Хадид и Дэвид Чипперфилд, а победили Джереми Диксон и Эд Джонс. Диксон и Джонс имеют опыт работы в престижных культурных центрах, таких как Национальная галерея и Королевский оперный театр, и именно их проекты, хотя и несколько измененные после конкурса, теперь изменили дорогу.
Его грандиозная идея, зародившаяся у Мойлана, заключалась в создании «общего пространства», в котором пешеходы, велосипедисты и транспортные средства занимают одну и ту же поверхность без разделяющих их бордюров или барьеров. Это кажется рискованным, но теория состоит в том, что если пешеходы и водители будут видеть, что они занимают одно и то же место, они будут вести себя более ответственно. Эта концепция была изобретена голландским дорожным инженером Гансом Мондерманом, который обычно шел задом в плотное движение, чтобы продемонстрировать, что водители достаточно человечны, чтобы не сбить его. Выставочная дорога — крупнейший пример такого пространства в Британии, хотя и не самый чистый, так как есть небольшое различие между проезжей частью и пешеходной дорожкой.
Основной вклад Диксона и Джонса был прямым и состоял из двух элементов. Они уложили новую брусчатку в широкий ромбовидный узор из светлого гранита на темном фоне, все уличное освещение повесили на ряд высоких серебристых мачт. Это придает единство различным персонажам улицы, на которой в разных местах есть кафе, большие музеи, колледжи и дома с террасами.
Это также позволяет архитектуре различных зданий, от декламационной до сдержанной, говорить сама за себя. Одним из достоинств дизайна Диксона и Джонса является отсутствие риторики, которая, если уж на то пошло, могла бы пойти еще дальше — мачты маршевого освещения, возможно, слишком навязчивы.
Общий эффект великодушия и спокойствия. Толпы могут с большей радостью течь по тротуару, а маршрут от метро Южного Кенсингтона до великих музеев, который всегда был сложным, если только вы не ездили на длинном метро, теперь доставляет удовольствие. Дорога — это место, где вы, возможно, захотите оказаться, а не просто средство заполучить кого-то еще. Это не суета и директивы, как это часто бывает при благоустройстве общественных мест. Особая радость в том, что нет бессмысленного паблик-арта; было справедливо решено, что, имея скульптуры как снаружи, так и внутри музеев, искусства уже достаточно.
Но добиться этого было непросто и не без компромиссов. Все возможные заинтересованные и регулирующие органы сказали свое слово. Вопрос о парковочных местах жителей, которые в этой части Лондона ценятся дороже бриллиантов, был напряжен и мог стать роковым для проекта. В результате эти пространства представляют собой, неуместно, но не оскорбительно, небольшие пятна частного права в публичном пространстве дороги.
Отсутствие бордюров хорошо для людей в инвалидных колясках, но может смущать слепых, в результате чего собаки-поводыри подали на город в суд, что, должно быть, было неудобным для политиков. Теперь на тротуаре есть канавки, чтобы отметить, где должен был быть бордюр, и в городском округе говорят, что дорога находится под наблюдением, чтобы увидеть, насколько хорошо она подходит для всех групп инвалидов. В компании «Собаки-поводыри» до сих пор не убеждены, говоря, что нужен еще и регулируемый переход, который вполне может быть установлен. Окончательное решение об успешности схемы должно быть отложено до тех пор, пока эти вопросы не будут проработаны на практике.
Особенность публичного пространства в том, что оно публичное, а это означает, что потенциально каждый может сказать о нем. Он склонен к громогласным возражениям: другой проект Мойлан-Роджерс — по переустройству движения на Слоан-сквер — был расстрелян противниками, которых Мойлан, не стесняясь высказывать свое мнение, называет «решительными и лживыми» и «совершенно истеричными».
То есть очень сложно уложить тротуар, по крайней мере, отличный от всех остальных, но Выставочная дорога наконец-то есть. Это особый случай, поскольку немногие улицы в Британии могут сравниться с его культурной нагрузкой, но его основные принципы могут быть перенесены в более скромные места. В то время, когда у других местных властей есть деньги, чтобы снова делать подобную работу, это показывает, как это можно сделать.
Выставка «Другой архитектор» исследует, как архитекторы проектируют без строительства
«До тех пор, пока архитектура сводилась к служению обществу или «индустрии», конечной целью которой является только строительство, были и другие, кто воображал ее вместо этого как область интеллектуальных исследований: энергичных, критических, радикальных», — утверждает Джованна Борази в своем эссе «Другой способ построения архитектуры». Раскопки этой области исследований и исследователей в общей плоскости наблюдения — цель выставки «Другой архитектор», которая в настоящее время представлена в архитектурной галерее Артура Росса в Колумбийском университете.
© James Ewing
Куратор Borasi с его дебютной выставкой в Канадском центре архитектуры в Монреале, «Другой архитектор» своевременно появляется в тот момент, когда архитектурная профессия использует свои выставочные платформы, чтобы размышлять не об архитектурной форме. , но его больший контекст. «Другой архитектор» — это «выставка архитекторов, которые расширили свою роль в обществе, чтобы формировать современную культурную повестку дня без вмешательства архитектурной формы», — говорится во вступлении к выставке.
Размещая плакаты, видеоролики, манифесты рисунков, статьи и корреспонденцию, выставка не заинтересована в том, чтобы определить работу по ее исторической привязанности, а скорее хочет выявить методологии, с помощью которых практикующие архитекторы критически вовлекают профессию, чтобы понять ее социокультурный характер. возможности.
© James Ewing
С этой целью сам формат выставки отходит от условностей архитектурного показа, отдавая предпочтение процедурным доказательствам, модальностям и размышлениям над конкретными результатами. «Чтение следов этих различных творческих процессов — бюджеты, тактика, доступ к ресурсам, планы коммуникаций, протоколы встреч, черновики проектов, заявления о миссии, переписка, неопубликованные исследования — здесь важнее, чем изучение конечных продуктов», — отмечает Бораси.
«… Они разделяли стремление к более тесной связи с духом своего времени: чтобы лучше понять его и предложить ему более подходящие предложения…»
Несмотря на резкое различие в методах и уровне экспериментов, каждая организация едина. своей попыткой породить то, что архитектура так часто не может сделать благодаря своим формальным достижениям. «…Они разделяли стремление к более тесной связи с духом своего времени: чтобы лучше понять его и предложить ему более подходящие предложения или даже предвосхитить будущие вопросы», — объясняет Бораси. В некотором смысле эти практики занимают привилегированное положение по сравнению с профессией, поскольку исследования освобождаются от оков материальности, постоянства, беспокойства о безвременье. Эти практики позволяют архитектуре оживиться, стать инструментом культурного производства, а не его вместилищем.
© James Ewing
«Я склонен полагать, что сравнение разного опыта, возникающего в разных контекстах, может помочь развитию новых идей в архитектуре», — говорит Джанкарло де Карло, основатель Международной лаборатории архитектуры и городского дизайна, представленной в выставка. Созданный как сеть архитектурных университетов, ILAUD был полон решимости стимулировать эти «новые идеи в архитектуре» посредством изучения множества примеров. ILAUD подчеркнуто создал эту образовательную сеть как лабораторию, а не классную комнату, упразднив иерархию в пользу строгого коллективного поиска новых концепций.
«Педагогика, наука о преподавании, направлена на передачу свободы действий, способности добиваться результатов…»
Восстание против формализованной образовательной структуры или ее переосмысление занимают центральное место в работе многих тематических исследований, представленных в «Другой архитектор». Организация Global Tools, созданная такими светилами архитектуры 1970-х, как Этторе Соттсасс, Уго Ла Пьетра, Гаэтано Пеше, Superstudio, Zziggurat и другими, была создана вне их архитектурных практик, а также как лаборатория для «стимулирования свободного развития». индивидуального творчества», как заявила группа «The-La-Co-n-stitu-z-t-ion-e». Кочевая школа была сосредоточена на обучении ремесленному мастерству и занятиям по движению тела, чтобы способствовать «стимулированию творческих способностей каждого человека, которые до сих пор подавлялись специализацией и повальным увлечением эффективностью».
© James Ewing
Для многих из этих практик акт обучения и исследования становится более влиятельным инструментом, чем само создание. В заявлении о миссии Нью-Йоркского центра городской педагогики поясняется: «Педагогика, наука о преподавании, стремится передать свободу действий, способность добиваться результатов. Близкие к материальной культуре повседневной жизни, дизайнеры могут публично раскрыть механизмы, с помощью которых искусственная среда воспринимается как нормальная, чтобы высвободить силу формы для других целей». Подобно ILAUD и Global Tools, группа заинтересована в расширении возможностей архитектурного производства посредством образования. Привлекая городскую молодежь к архитектуре и заставляя их говорить о том, что она для них символизирует, они надеются лучше информировать будущие поколения о социокультурном влиянии архитектуры на нашу среду.
© James Ewing
В погоне за созданием свободы действий диапазон методологий сильно различается по уровню экспериментирования. Ведущая практика Эяля Вейцмана Forensic Architecture отходит от любого конкретного взаимодействия с профессией, скорее используя свои инструменты моделирования, чтобы собрать воедино точную информацию для политических расследований, в то время как на другом конце спектра такие программы, как Any Conference of the Delos Symposium (в то время как это состоялось в круизе) оформлены как достаточно условные форумы для архитектурного дискурса с кураторским подбором участников.
Общая черта каждой работы, однако, заключается в том, что архитекторы должны считаться с культурной повесткой дня, которую создает архитектура. Именно в сообщении этой темы наиболее удачно поддерживает отсутствие исторического контекста. Он сообщает, что каким бы ни был нынешний идеал в любом месте — до тех пор, пока архитектура имеет обязательство структурировать наше общество — архитекторы будут чувствовать себя обязанными активизировать ее влияние с помощью других дисциплин и новых методов исследования.
© James Ewing
Несмотря на силу этого кураторского жеста, выставка как средство эффективно частично снижает силу своего послания. В то время как Бораси описывает сам «Другой архитектор» как «исследовательский проект, по-своему связанный с новым осмыслением роли архитектора, а также вдохновляющий и предлагающий новые способы практической архитектуры сегодня», дизайн выставки не настраивает сам по себе как сайт дизайна, и в конечном итоге ему не хватает авантюрного, вдохновляющего качества его содержимого. Как освященный веками форум для исследований и представлений, созданный в космосе, похоже, выставка по-прежнему остается относительно малоизученной границей для любой экспериментальной практики архитектуры. Тем не менее, неутомимый исследовательский дух каждого участника звонко звучит и будоражит посетителей грядущими новыми практиками и форумами.
«Другой архитектор» выставлен в галерее Артура Росса в Колумбийском университете в Нью-Йорке и закрывается в пятницу, 2 декабря.